Акежан Кажегельдин, выходец из Семипалатинской области, занимал государственные должности с 1991 года. В 1994 году он возглавил правительство Казахстана, но уже в 1997 году ушел в отставку, а через год объявил, что готов участвовать в выборах президента, бросив вызов Нурсултану Назарбаеву.

В декабре 1998 года была создана оппозиционная демократическая Республиканская народная партия Казахстан (РНПК), Кажегельдин стал ее лидером. Целью партии было строительство «демократического государства с социально ориентированной рыночной экономикой».

Впрочем, принять участие в выборах Кажегельдину не удалось. В 1999 году политика объявили в международный розыск, и он был вынужден покинуть Казахстан. Позже стало известно, что экс-премьера обвинили в превышении служебных полномочий, вымогательстве, взятках, уклонении от налогов и незаконном хранении оружия. В МВД утверждали, что взятки «исчисляются миллионами долларов», а в целом государству нанесен ущерб, «равный сотням миллиардов тенге». В сентябре 2001 года Верховный суд Казахстана приговорил Кажегельдина к 10 годам колонии.

Через год после приговора Европейский парламент вручил Кажегельдину «Паспорт свободы» — почетный знак для оппозиционеров, борющихся за свободу и права человека и преследуемых в родных странах.

1. Что происходит сейчас в Казахстане и как называть тех, кто в этом участвует — революционеры, мятежники, повстанцы?

Это выступление гражданского общества против действующей власти. Люди, стоящие сегодня на площадях — это представители НПО, профсоюзов, или других объединений. Нет ни одной политической партии, потому что оппозиционные политические партии не зарегистрированы, а правящей, понятное дело, там быть не может.

2. Что за люди выступили против власти и с какой целью, является ли протест стихийным, есть ли у противников власти своя программа, организация, лидеры?

В каждом городе, в каждом областном центре есть лидеры, как профсоюзные, так и иных небольших групп, локальные, местные, настоящие. Долгое время таких лидеров называли неформальными. Это реальные люди, которых власть не хотела видеть и знать, назначала своих людей, как правило, приезжих, чтобы иметь «свои руки».

Что касается программы, тут все просто. Люди в принципе хотят сменить эту власть и уже добились того, что правительство ушло в отставку, сделало шаг назад и пересмотрело цены на газ, но это был всего лишь повод, основные причины более глубокие.

Дело в том, что народ беднеет. Очень показательно, что первыми вышли на улицы организованные люди — рабочие нефтяных компаний. Представьте, если люди с такой заработной платой выходят на площади, значит, им не хватает на жизнь, и можно вообразить, как живется остальным.

В то же время за один только день 5 января из столицы улетело 27 частных рейсов. Яхты на Средиземном море, дорогие дома в столицах всех ведущих европейских государств, все вот это было напоказ. Власть настолько заелась, настолько была заносчива, что сегодня она платит по счетам. Это протест, который медленно и предсказуемо эволюционирует в революцию. Это не бандиты. И уж тем более, не НАТО — не Евросоюз и не Вашингтон. Это народ против своей власти.

3. Такой протест мог зародиться только на западе Казахстана? Почему? Действительно ли среди протестующих преобладает сельское население и как получилось, что запад страны власти контролируют, а крупнейший город страны сдали?

Не проходило и года, чтобы что-то не произошло на западе. Обычно власти пытаются это замять, скрыть, пойти на какие-то уступки и прочее. Но вот что получается. Люди, которые требуют сегодня для себя приличную заработную плату, чтобы содержать свои семьи, живут в тяжелых условиях. Климат на западе Казахстана сложный, зима сырая и холодная, лето жаркое и засушливое. Минувшее лето отличилось засухой, местные жители потеряли посевы, корм для скота. При этом туда завозятся овощи, фрукты (так и в советское время было), но цена их чрезмерно высока. Люди пытались докричаться любыми доступными способами, но власти были заняты чем-то другим. Негодование народа выплеснулось таким образом.

Немаловажный момент — у нас более трех миллионов граждан являются должниками всех банков республики Казахстан, поскольку некоторое время назад правительство решило заменить реальную экономику кредитованием, когда граждане брали кредит в одном банке, потом перекредитовывались в другом и так по кругу. Таким образом [они] оказывались должны везде. И теперь выходит, что им жить не на что, работы нет, а заложить уже тоже нечего — все давно в закладе. А банки эти по большому счету принадлежат правящей семье — клану Назарбаева.

Сельское население пострадало больше всех по совокупности этих дел. Они были вынуждены поехать в города и искать себе работу. В массе протестующих те, кого власть некоторое время назад называла маргиналами. Доходило до абсурда, когда бывший президент Назарбаев по центральному телевидению заявлял, мол, почему это вы рожаете как хотите, а детей должно воспитывать государство. Представляете уровень спеси у человека, который считается избранным?

4.Если бы на месте Токаева был Назарбаев в полном здравии, власти удалось бы купировать протест в самом начале? В чем ключевая разница между двумя президентами и способен ли Токаев действовать жестко?

Поведение человека трудно предсказать. Я полагаю, что Токаев понимает — так более действовать невозможно, мир изменился и очень сильно. Эта прямая дорога в Гаагский трибунал. Они считают, что успешно пережили события в Жанаозене. На самом деле тема не закрыта и к ней еще вернется общественный интерес. За это придется отвечать тем людям, кто отдавал приказы. Я думаю, что мы с вами еще это увидим.

Смотрите как бывает — только вчера [Назарбаев] власть передал и города переименовали в его честь, а сегодня памятник его сносят. Ирония в том, что много лет назад, когда (в 1993 или 1994 году) Назарбаев с большой группой журналистов посетил Туркменистан. Это было время расцвета Туркменбаши — он начал ставить себе золотые памятники. По возвращении состоялась большая пресс-конференция, на которой Назарбаев — тогда это еще был человек, который мог остановить машину, выйти к людям, не боялся открытой коммуникации и общих вопросов — был, прямо сказать, материально безгрешен. Так вот, он тогда сказал: «Я вот таким не буду». Ну и что мы видим теперь?

5. В чем разница между протестами в Казахстане и Беларуси? Можно ли сравнить происходящее сейчас в Казахстане с событиями в Андижане в 2005 году или революциями в Кыргызстане?

Мирные протесты в Беларуси — это удивительно, я восторгался белорусским народом, как он терпеливо это выносил. Но тот протест послужил уроком. Если на улицу выходит большое количество людей, то, возможно, нужно действовать несколько сильнее. И такие же машины с такими же решетками стоят сейчас на улицах Алматы и горят.

Есть простая математика протеста. На одного полицейского пять человек протестующих, и вопрос решается не в пользу власти. Поэтому во многих городах в западном Казахстане местная полиция перешла на сторону протестующих. Только представьте — эти люди по утрам водят своих детей в одну и ту же школу, в один и тот же детский сад. В Казахстане между городами по сотне километров, да и города такие, что каждый если не по имени, то в лицо друг друга знает. Это не тот случай, когда можно в один город привезти из другого росгвардейцев, и они будут нещадно местных колотить. В Казахстане это не проходит.

Я не буду предсказывать — быть может всякое. Но думаю, что до гражданской войны дело не дойдет. Есть санкции, есть рычаги, мир изменился. Людям нельзя сдаваться, уходить с площадей не нужно, надо добиваться от Токаева диалога и политических реформ. Чем бы они для него ни закончились, он может войти в историю страны как человек, который после 30 лет мрака и безудержной коррупции приступил к политическим реформам.

6. Кто может стать лидером протеста и бросить вызов системе? Вы, например, готовы возглавить его?

Я готов возвратиться и начать диалог народа с властью. Зная, как власть действует, как она устроена, я могу помочь предотвратить обман народа, которому и следует вернуть власть. Народ сам должен избирать своих руководителей, разделить власть по разным ветвям и иметь шанс каждые четыре-пять лет, если он недоволен этой властью, ее менять. Если этого не происходит, то власть узурпируется, а люди, находящиеся во власти, начинают красть.

7. Рейтинг правящей партии на последних выборах составил около 70%. Он настолько же реален, как и рейтинг Лукашенко в Беларуси и Путина в России? Кто является главной опорой власти?

Это абсолютно нарисованные рейтинги. Могу сказать также, что накануне своего свержения у Саддама Хусейна был рейтинг выше 100%. Для таких форм правления это типично. Первым вчера в Алматы подожгли офис правящей партии. Ее и партией-то не назовешь, так, муляж. У нас есть незарегистрированные партии, но я думаю, что нам необходимо вернуться к Конституции 1993 года, основываясь на ней, стабилизировать ситуацию, а потом можно и новую конституцию.

Что касается опоры власти, жизнь показала, что на традиционные семейные кланы опираться нечего — они разбегаются. Знаете, Нурсултан Назарбаев оставил после себя чемодан без ручки. Можно было бы и выбросить — чемодан бесполезен. Но вроде жалко — все-таки, кожаный. Вот такая ситуация.

Я уверен, Токаев изнутри понимает всю ситуацию. Возможно, не хватало мужества, однако сегодня он забрал у Назарбаева его должность [главы Совета Безопасности] и более не должен согласовывать с ним назначения людей. Хватит ли у него духу обратиться к народу, вступить в диалог или нет — будет означать оценку его как политика. Если продолжит искать людей вокруг себя, как табакерку, то он ничего не сделает. К власти огромное недоверие. Народ разочарован, поэтому нужно организовать диалог с лидерами этих [народных] движений.

8. Присутствуют ли в протесте религиозные или национальные мотивы?

Нет, конечно нет. Казахстан — это весьма европеизированная республика. Да, люди говорят на казахском, но формулы, которых они добиваются, совершенно западные. Они требуют хорошее социальное обеспечение, достойную жизнь, обучение своим детям. Они хотят передовое общество и хотят контролировать власть, а главное, чтобы она перестала красть. Это нормально и не содержит ни единого реверанса в сторону патриархальщины.

9. Может ли быть выгодным Кремлю крах Назарбаева?

Вы обратили внимание, что оппозиция стран СНГ живет где угодно, но не в Москве? Для России Казахстан — это в первую очередь страна и люди, а не лидеры. Долгое время был Назарбаев. Ну нет теперь Назарбаева, что же делать? Я думаю, что в Кремле хватит ума и советчиков сказать, что это внутреннее дело Казахстана, а нам остается наблюдать и работать с любой казахстанской властью. В нынешней ситуации России нет резона терять еще одного друга в виде казахстанцев. Не лидеров, но самого народа. Частная дружба приходит и уходит, дружба — это дружба, а в политике бывает только интерес.

10. Было ли решение Токаева привлечь к борьбе с протестами силы ОДКБ вынужденным?

Это вынужденная мера из-за его недоверия собственным силовикам. И все равно неверное. Он совершил ошибку. Поэтому ему следует поблагодарить коллег по ОДКБ и попросить их вернуть своих миротворцев домой. Но главное: он должен провести расследование событий в Алматы и добиться объективной картины происшедшего.

Они были инспирированы, как мы думаем, уходящим кланом. Если бы граждане доверяли власти, можно было бы провести парламентское расследование. Но такого доверия нет. Поэтому президенту следует придать расследованию максимальную публичность. Если мы увидим в ближайшее время реальные процедуры, допросы или интервью прежних руководителей города и силовых структур Алматы, значит, он серьезно относится к ситуации и не является частью заговора.